«Братство, не смейся над филиоквой!» или почему православные нас не уважают

Есть несколько тем, о которых написать давно хочется, но не хватает импульса. Внутреннее брожение происходит долго и медленно. Нужен катализатор, чтобы произошла химическая реакция и случилось извержение вулкана души.

Буквально вчера в кругу моих фейсбучных друзей и друзей моих друзей произошло бурное обсуждение видеообращения председателя РС ЕХБ Алексея Васильевича Смирнова. Оно было посвящено тому, как братьям (очевидно, внутри союза баптистов) необходимо относиться к разногласиям по вопросу предопределения к спасению. Посмотрев, я понял, что вот он – тот самый катализатор, который мне был нужен. По-моему, Смирнов абсолютно верно передал дух, господствующий среди русскоязычных баптистов по данному вопросу. Но не только по этому вопросу. Он обозначил, с какими предпосылками мы (для удобства буду употреблять это местоимение) подходим ко множеству вопросов и ситуаций. Фактически, он указал на наименьший общий знаменатель, который должен объединять тех, кто называет себя баптистом на постсоветском пространстве. 

На любую возникающую опасность мы реагируем исходя из нашей природы. У нас есть инстинкты, которые не заставляют себя долго ждать. Заяц убегает. Страус прячет голову в песок. Волк оскаливает зубы. Хамелеон меняет цвет. Появление чего-то чужеродного заставляет любой организм мобилизоваться и защищаться; отделять свое от чужого, «я» от «не я». Это происходит в моральных вопросах. Это происходит и в доктринальных вопросах. Это происходит с отдельными людьми. Это происходит с религиозными движениями.

После того, как пал железный занавес, евангельские верующие бывшего СССР неволей столкнулись с проблемой самоопределения. Кто мы? Как мы отвечаем на новые вопросы, которые предъявляет нам новый мир? Вопросы, о которых мы раньше не могли задумываться. Некогда было. Некому было. Не до того было. Вопрос, вызывающий кризис на сегодняшний день, это «предопределение к спасению». Я поставил это словосочетание в кавычки, потому что, на мой взгляд, это не до конца верное определение широты проблемы. Спасение – это лишь частный вопрос в более широкой дискуссии. Речь идет о разных системах богословия, разном понимании некоторых атрибутов Бога, разном понимании природы человека. Отличия – фундаментальные. Но неспособность зреть в корень и склонность придавать богословским проблемам тривиальный характер – это и есть одна из наших отличительных черт. Я оставлю еще много интересного на потом. В этом посте ограничусь только указанной проблемой.

Ниже привожу цитату из первых 5 минут выступления.                  

В истории церкви много разделений всевозможных, и некоторые из них вызывают улыбку, как минимум. Например, история разделения восточной и западной церкви окончательно в 1054 году. Казалось бы, ну что могло произвести такое серьезное разделение, что они до настоящего времени не признают друг друга церковью, что они даже не ведут диалога?... Христианская церковь, имеющая Слово Божье в руках, разделилась по признаку учения о филиокве, т. е. учение о ниспослании Духа Святого. Одни говорят, что Дух Святой подается только Отцом, другие – Отцом и Сыном. На первый взгляд кажется – серьезная богословская проблема… На самом деле, для простого верующего эта тема настолько смехотворна. Она не имеет никакого практического значения и применения. Главное для верующего – поверив в Иисуса Христа, обратившись от греховной жизни к жизни праведной и святой, получить дар Святого Духа. Каким образом нисходит Дух Святой? Кто именно техническую сторону этого вопроса осуществляет? Никто из нас не знает и знать не может. Мы можем спорить, имея в виду какие-то отдельные тексты Писания. Мы можем делать какие-то умозаключения. Но от того, что церковь разделилась, скажите, кому хорошо? Кому сегодня хорошо от того, что христианство сегодня поделилось на множество разных конфессий, течений, понятий, толков и так далее, и так далее?

Две тысячи лет христианства знают два основных раскола: между католиками и православными, между католиками и протестантами. Конечно, было еще много других отделений и дроблений, но не в этом суть. Суть в том, что глава огромного религиозного объединения в православной России помещает раскол между востоком и западом в разряд разделений, которые вызывают улыбку, как минимум. Как минимум! Если по максимуму, то хочется либо посмеяться, либо покрутить пальцем у виска. Устроили раскол из-за какой-то мелочи!

Признаюсь честно: я сам до недавнего времени не понимал, что уж там такого важного было. Главное, что есть Святой Дух как лицо Троицы, и я его имею. Но я-то был молодым и, можно сказать, рядовым. В университете религиоведение у меня преподавала католичка. Она немного говорила об этом, но так и не прояснила для меня, почему это было так важно. (Прояснила потом книга Синклера Фергусона «Святой Дух», которая, даст Бог, когда-нибудь увидит свет на русском языке). Тем не менее, у меня было какое-то внутреннее чувство, что если такое великое событие произошло, значит неспроста. Может, я просто чего-то не знаю, не понимаю. Может, те люди мыслили не так как я, верили по-другому, но они точно не были глупцами.

Я не специалист по истории церкви, но уверен в одном: чтобы над чем-то смеяться нужно либо быть величайшим специалистом и знатоком, либо полным невеждой.

Я воспитываю дочку билингвом. Когда люди слышат мои разговоры с ней, то реагируют по-разному. Некоторые ей завидуют, некоторые испытывают сомнения, есть ли во всем происходящем смысл, и на самом ли деле она меня понимает, а некоторые снисходительно улыбаются и предлагают мне перестать заниматься глупостями, потому что она - «русский ребенок» (это ведь прошито где-то в ДНК!). Я могу понять их эмоциональное состояние. Им непонятно, как это! Это выходит за рамки их кругозора и привычного опыта. Но скромный человек признает это. Гордый же человек не признает свою ограниченность и насмехается, пытается поставить себя выше того, чего он просто не понимает. Скромный человек учится, гордый – делает невежество своим кредо.

И в данном случае я хочу не столько подчеркнуть качества или взгляды конкретного человека, т. е. Алексея Васильевича (хотя и это есть), сколько сказать, что сознательное невежество – это кредо русского баптизма.

Это невежество пытается выглядеть благочестиво. Оно предстает под личиной евангельской простоты, верности Писанию, следования только за Христом и т. п. На самом же деле, это нежелание давать конкретные ответы на конкретные вопросы. Намного легче сказать, что Писание о чем-то не говорит, чем предпринять хоть какие-то попытки исследовать это Писание, систематизировать его содержимое и дать хоть какой-то ответ! Не спорю, богословие может вырождаться в философствование, имеющего мало общего с Писанием и удаленное от библейских текстов как восток от запада. Но разве нам это грозит? Нам грозит (да что там «грозит», это наша прошлая и настоящая реальность) ходить овечьими тропами – строить свою догматику на дюжине любимых стихов из Библии и повторять их как мантры. Нам грозит окончательно закрепиться в роли слона в богословской посудной лавке.

Знаете, почему православные нас не уважают? Я не имею в виду номинальных православных, которые ходят в церковь только на пасху. Я имею в виду пастырей, учителей и тех немногочисленных прихожан, которые знают, во что они верят. Не потому, что мы против икон. А потому, что мы «филиокву» не можем отличить от «брюквы» или «смоквы». Нас она не интересует, потому что на нашем огороде мы все равно такого не выращиваем.

Смирнов при объяснении филиокве даже древний термин «исхождение» заменил на «ниспослание». Скорее всего, неосознанно. Но ясно, что он даже не пытался вникнуть в суть дела. Ведь с терминов начинается всякая дискуссия. Вокруг терминов часто вся дискуссия и ведется. Как нас можно воспринимать всерьез, если мы ведем себя как подросток-нигилист? Взрослые его просто терпят и ждут, когда он вырастет и остепенится, поймет, что не он один умный, что к другим тоже надо прислушиваться. Если не соглашаться с ними, то хотя бы уважать их возраст и опыт.

Смирнов озвучивает еще два важных пункта. Первое. Важность того или иного учения в конечном итоге рассматривается с позиции рядового члена церкви и непосредственной практической ценности. Я сам против элитизма и клерикализма в церкви. Верю в священство каждого верующего. Но в то же время, Бог в церкви поставил пастырей и учителей, которые призваны думать глубже и смотреть дальше. Если в церкви тон задает мнение и чувства духовно незрелых и малоопытных, жди беды… и популизма. Чем мы, согласитесь, очень страдаем. Нас не интересует учение о Троице. Оно не имеет практической ценности. Что нужно делать члену церкви после проповеди о Троице? Поэтому когда появляется книга вроде «Хижины» - половина народа в восторге, а вторая, более настороженная половина, только интуитивно чувствует, что здесь что-то не так. (Свои чувства насчет «Хижины» и Троицы я изливал тут).

Второе и последнее. Кому хорошо от разделения востока и запада? Кому вообще хорошо от разделений? Конечно, раскол – это плохо. Но в большинстве случаев внешний, формальный раскол – это лишь официальная декларация того, что накопилась критическая масса противоречий, с которыми совместное служение уже невозможно. Что касается востока и запада, то там эти разногласия просто копились веками. Развитие богословия шло по двум разным траекториям. И однажды соединявшая их нить не выдержала и лопнула.

От разделений никуда не денешься. Максимум, что мы можем сделать, это превращать их из племенных войн в красивые расставания  с возможностью дальнейшего диалога. Но чем больше реальные противоречия игнорируются, тем больше повышается температура церковного тела. Тем меньше надежды на искреннее общение, нелицемерную любовь и единство веры.

Братство, не смейся над филиоквой! Это очень серьезный фрукт!