Визит в «Хижину». 2 часть. Лжесвидетельство о Боге в художественной форме.

Увы. Похоже, что получается еще одна статья общего характера. Я не буду здесь затрагивать конкретные идеи книги или анализировать цитаты. Но чтобы ввести в курс дела тех, кто «Хижину» не читал, в двух словах передам содержание. 

У главного героя книги Мака происходит трагедия: его шестилетнюю дочь убивает серийный маньяк во время семейного отдыха в горах. Как оказывается, убийство произошло в хижине, расположенной в лесной глуши. Мак – человек в меру религиозный, но искренне верующим его назвать нельзя. Он испытывает кризис, погружается в депрессию, ищет ответ на извечный вопрос: «Как Бог допустил такое?». Однажды он получает письмо от самого Бога, подписанное «Папа», в котором его приглашают приехать в ту самую хижину, что символизирует средоточие его боли. В хижине его встречают три личности, которые олицетворяют Троицу: молодой человек еврейской наружности Иисус – Бог Сын; женщина африканской наружности по имени Папа – Бог Отец; женщина азиатской наружности по имени Сарайю – Бог Дух Святой. Большая часть книги состоит из диалогов Мака с Богом, в результате которых он исцеляется от своей боли и восстанавливает истинные, живые отношения с Богом. Это, естественно, сопровождается отказом от старых стереотипов о вере, природе Бога и человеческих отношений с Ним.   

Поговорим о жанре книги. «Хижина» - это роман. Это не богословский трактат. Именно на это указывают те, кто отзываются о ней в целом положительно. Критически, мол, можно относиться к богословскому труду. А если человек просто делится своими переживаниями, своими отношениями с Богом, то здесь можно разве что быть признательными за открытость и искренность. Разве автор художественного произведения стремится повлиять на богословские взгляды своих читателей? Нет. Он просто вступает с ними в живой диалог. Он обращается к их сердцам. 

Такого мнения, например, придерживается нынешний ректор Донецкого христианского университета Михаил Черенков. Вообще, его отзыв на книгу можно весь разобрать на цитаты. Я приведу только то, что касается жанра книги и соответствующего отношения к ней:

Книга в хорошем смысле еретична, именно ересь стимулирует поиск, диспуты, пробуждает дремлющую церковь. Но если это и ересь, то автор в ней не упорствует. Он лишь передал словами пережитое, прочувствованное… Придираться можно тогда, когда автор выводит сумму теологии из своей частной мысли или частного опыта. Этого у Пола Янга нет… Схоластичная, кабинетная теология проигрывает художественному произведению. Но «Хижина» выигрывает не в силу теологической правильности, а по причине небывалого дерзновения, которое так любит Бог. Как во времена Иова, правильные теологи рискуют услышать: «Вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов. 42:8).

Как я понимаю сказанное:

1) У слова «еретичный» есть хороший смысл; т.е. определенные еретичные произведения полезны для церкви;

2) Черенков не уверен, есть ли в книге ересь. Об этом говорит мягкое слово «если»;

3) Ересь можно высказывать, но главное не упорствовать в ней. В таком случае отношение к тебе будет благосклонное;

4) К написанному тобой нельзя придираться, если ты не претендуешь на роль богослова;

5) Схоластичная (академическая, семинарская, с толстыми книжками, учебниками по греческому и проч.) теология в некоем состязании проигрывает художественному произведению, в то время как «Хижина» выигрывает;

6) Выигрывает «Хижина» по двум причинам: а) она неправильная (с точки зрения «схоластической теологии»); б) она необычайно смелая.

7) Бог любит смелость в высказываниях вопреки тому, что они могут быть неправильными.

Суть вопроса такова: должен ли читатель-христианин, читая художественное произведение, требовать от него ортодоксальности (т.е. верности библейскому учению)? Применимо ли к нему понятия заблуждения или ереси? Может ли книга быть «в хорошем смысле еретична»?

Почитатели «Хижины» утверждают, что к художественной литературе так подходить нельзя. А если это и делать, все ереси должны блекнуть на фоне массы благ, которые получает читатель.

Мое мнение, что любое утверждение о Боге в любом виде – это богословие. К каким выразительным средствам я для этого прибегаю – это уже другой вопрос. Но как только я строю предложение, где есть подлежащее «Бог», я делаю богословское заявление. Богословие – это использование языка для описания Бога и наших отношений с Ним. Богословие не обязательно сводится к толстым книгам без иллюстраций, написанным мелким шрифтом людьми в семинарских кабинетах. Это карикатура.

Другое дело, что любой вид деятельности находит свои лучшие формы реализации. Если я хочу разобраться в химии, я беру учебник по химии и учу таблицу Менделеева. Если я хочу стать спортсменом, я начинаю ходить на тренировки. Хотя химический опыт можно изобразить на картинках, а о спорте можно написать книгу. Так и с богословием. Можно сказать, что роман – это не сумма богословия, но от этого идеи, которые в нем содержатся, не перестанут носить богословский характер. Просто роман – это не тот жанр, которому история судила быть учителем богословия.

Следовательно, мы призваны требовать ортодоксальности от любых форм богословия: академического, популярного или даже «попсового». Есть примеры христианских художественных произведений, написанных авторами, верными христианской ортодоксии («Путешествие пилигрима» Джона Буньяна, например, или богословские романы Ричарда Белчера). То, как они пишут, к каким художественным средствам прибегают, продиктовано и регламентировано их библейскими взглядами. Автора «Хижины» ортодоксальность не заботит вообще. 

Беллетристика – вещь занимательная, но опасная. Богословские или философские трактаты открыто излагают свои идеи, пытаясь нас переубедить в «честном бою». Беллетристика – это троянский конь. Мы гостеприимно пускаем его в наше сознание, до конца не отдавая себе отчета, что у него внутри. В этом моя главная претензия к книге. Она действует нечестно. Она входит через черный ход. И для меня совсем не важно, что автор собирался, а что не собирался достичь написанием книги. Я знаю, что он не рассчитывал на такой успех. Знаю, что он писал эту книгу для своих детей. Но постойте. Разве для того, чтобы передать что-то своим детям, нужно искать издателя и печатать книгу тиражом пусть даже в несколько тысяч? Янг хотел донести что-то до широкой аудитории. И это включало в себя определенные богословские утверждения.

Литературу нельзя просто назвать средством самовыражения, сняв с нее всякие моральные требования. Представьте, что я, имея поверхностные знания медицины, написал роман, в котором подробно описал разные диковинные способы лечения от всяческих заболеваний. Представьте, что по непонятным причинам мой роман стал бестселлером. По всему миру пошла волна самолечения моими оригинальными методами. Сначала казалось, что помогает. Потом обнаружилось, что из-за этого люди болели еще хуже и даже умирали. Кто должен за это нести ответственность? Да, можно сказать – сами пострадавшие, потому что начитались ахинеи. Но смогу ли я развести руками и сказать: «Я просто поделился своим опытом, своим внутренним миром. Каждый имеет право самовыражения».

В современном мире о политике, экономике, религии и морали рассуждают все кому не лень. Поп-звезды знают, как управлять страной, а футболисты разбираются в высоком искусстве. Мало кто из знаменитостей рассуждает на публике о вопросах ядерной физики или коллоидной химии.

«Хижина» преподнесла мне отрезвляющий урок: мы не имеем права говорить о Боге, как нам вздумается. Не мы и не наш опыт является источником информации о Боге, а Писание. Апостол Павел в 1 Кор 15:15 говорит о грехе, который неведом и непонятен большинству современных евангельских христиан:

Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают;

Что за грех?

Иисус Христос, уходя с земли, сказал своим ученикам, что они после принятия Духа будут свидетельствовать о Нем. Слово «свидетельствовать» – это юридический термин. Он означает «давать показания на суде». Это очень ответственное дело. За дачу ложных показаний предусмотрено уголовное наказание. Слова свидетелей вершат судьбы людей. Поэтому задачей всех учеников Христа является верно свидетельствовать о Нем. От этого зависит слава Христа в этом мире. От этого зависит, познают ли тысячи людей в этом мире Бога истинного или лишь познакомятся с плодом нашего воображения – Христом, который не спасает.

Апостол Павел обсуждает важность доктрины воскресения и среди прочего говорит, что если воскресения не было, то он и его сотрудники оказались «лжесвидетелями о Боге». Они преступники. Они лжецы. Сделали они это в скучной схоластической форме или в выигрышной форме смелого художественного произведения – для Божьего суда не имеет значения.