Когда три месяца назад в Киеве
начался Евромайдан, я не обратил на это слишком большого внимания. («Украинцы
всегда против чего-то протестуют»). Когда в Киеве начали убивать людей, я читал
новости каждый день и иногда молился о происходящем. Я был в шоке от
трагичности происходящего. Когда Россия ввела войска в Крым, я стал неспособен
думать и молиться о чем-либо другом.
Может просто я такой.
Впечатлительный. Я по природе склонен всегда в воображении рисовать худшие
сценарии и готовиться к ним. Я склонен к тому, чтобы ставить себя на место
людей, о которых я читаю в новостях. Только так мне удается сберечь свое сердце
от ожесточения. Только так людские трагедии не превращаются для меня в способ
отвлечься от скучной будничной жизни и испытать прилив адреналина. Только это
помогает мне думать трезво. Только это помогает мне встречать искушения во
всеоружии, бодрствовать и молиться.
За последнее время много написано
и сказано, в том числе христианами. Я испытывал (и по-прежнему испытываю)
настоящий страх написать то, что может повредить, что может ранить, особенно
христиан в Украине. Я боялся быть легкомысленным советчиком, бессердечным
утешителем. Я много думал о том, какое это ценное качество – уметь молчать, не
усугубить чью-то боль, не сыпать соль на раны. Редкая способность –
сопереживать, но не учить жить, участвовать, но не читать морали, не говорить
невпопад, выдавая свое невежество.
Я поймал себя на том, что я больше
склонен молиться соцсетям, чем на самом деле молиться Богу. И я начал менять
это. Я решил, пусть меня никто не слышит, никто не читает. Но пусть меня слышит
Бог. Ведь Он держит мир в Своей руке. Он может все.
Я глубже, чем когда бы то ни было,
понимаю, как ужасен человеческий грех, как испорчен падший мир, как беспощаден
дьявол с людьми, которых он держит в петле своей воли. Я много сокрушаюсь и
много плачу. Когда правители объедают бедный народ – это трагедия. Когда семьи теряют
отцов и мужей – это горе. Когда сильные в своей гордыне и амбициях готовы
растоптать слабых – это ужас.
Трагедии обостряют наши моральные чувства. Я
яснее начинаю понимать, что в жизни действительно важно, а что – труха.
Приходится серьезно пересматривать те дипломатические отношения с грехом,
которые складывались годами. Приходиться учиться искусству ненавидеть зло и скорбеть
о людях, которые в нем погрязли. Оказывается, что зло, страдания, грех, с одной
стороны, и спасение, святость, истина, с другой стороны, - это именно то, что
заполняет страницы Библии. Благополучная жизнь не позволяет видеть это ясно.
Она совращает нас искать в Библии пути к еще большему благополучию. Но там, на
самом деле, все не об этом. Библия – это повесть, каждая страница которой
обагрена кровью и слезами. Но в тоже время, Библия – это история о Боге,
который не остался безучастным к трагедии человечества, не остался на небесах.
Он вошел в человеческую историю в лице Иисуса Христа и сыграл в этой драме
центральную роль. Церкви всех конфессий вспоминают это величайшее событие,
когда принимают Вечерю Господню. Вспоминают крест. Вспоминают разорванную плоть
и пролитую кровь жертвенного Ягненка. Божий гнев на всю нашу мерзость излился
на Невинного, который был прибит к позорному кресту руками преступников.
Для меня так важно смотреть на
мир и на людей именно через эту призму. Это чрезвычайно сложно. Ведь проще стать
на более упрощенную позицию: радоваться, что я избавлен от этого мира, что
скоро ему настанет конец, поэтому хоть трава не расти; либо же относиться ко
злу в мире выборочно: избрать некоторые виды зла как мишень, а носителей этого
конкретного зла – как главных виновников всех бед. В первом случае думать много
не нужно, ведь главная ценность – внутренний покой любой ценой, во втором –
думать нужно только в одном направлении, по накатанной.
И я сам разрываюсь. У меня есть
мнения, позиции и т. п.. Иметь мнение несложно. Внутренняя борьба состоит в
том, чтобы мои мысли и мои чувства отражали всю полноту библейского откровения
о Христе. Если кто-то из читающих испытывает то же самое, будьте уверены, что
это нормально. Это часть той скорби, которую Иисус обещал всем верующим в Него
в этом мире. Примите эту боль. Живите с ней. Я не знаю, как иначе. Ведь жизнь
христиан в мире – это тернистый путь. Это прописная истина, которую мы прекрасно
знаем, но именно в прописных истинах кроется ответ на самые мучительные вопросы
нашей души.
Есть отрывок Библии, который стал
для меня особенно актуален в эти дни:
16 Я услышал, и вострепетала внутренность моя; при вести о сем задрожали
губы мои, боль проникла в кости мои, и колеблется место подо мною; а я должен
быть спокоен в день бедствия, когда придет на народ мой грабитель его.
17 Хотя бы не расцвела смоковница и не было плода на виноградных лозах, и
маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и
рогатого скота в стойлах, —
18 но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения
моего. (Авв 3)
Не спешите думать, что я имею в
виду стихи 17 и 18. Я их давно знал почти наизусть. Я еще в подростковые годы
пел песню №1110 из сборника «Песнь Возрождения»:
Пусть да-аже не ста-анет о-вец в за-го-о-не и вино-град не да-ст плода…
Но только сейчас я открыл для
себя 16 стих. Аввакума всего трясет. У него дрожат губы, стучат колени. Бог
сообщил ему, что будет война. Иудея за свои грехи будет завоевана и отведена в
плен. Бог будет судить ее через захватчиков, а потом совершит суд и над самими
захватчиками. Речь идет даже не о военной угрозе. Речь идет о бесповоротном
решении Бога. О каком покое на душе пророка могла идти речь?
К сожалению, синодальный перевод
17 стиха содержит слово «бы». Это несколько смазывает остроту мысли. Ведь
Аввакум имеет в виду не теоретическую
возможность голода и полного разорения. Он имеет в виду, что это будет, но даже тогда он будет радоваться
о Боге своего спасения. Он был готов к беде. Он заранее очистил свое сердце от
надежд на преходящие блага. У него был Бог. И в этом – все!
Я каждый день волнуюсь, каждый
день переживаю. Последнее время мне очень трудно сосредоточится на работе. Все
это от того, что я понимаю: зло может не только оскалить зубы, но и укусить; не
только укусить, но и разорвать. Но я знаю, что благо тем людям, кто знает
Христа, у которых вечный дом на небесах, для которых жизнь – Христос, а смерть –
приобретение. Страшно за людей, которые могут погибнуть, не зная Бога. Я хочу
ободрить тех, кто такой же, как я. У нас есть Бог. Мы действительно в одно
мгновенье можем потерять все, включая саму жизнь. Но даже перед лицом страха и
опасности христиане могут петь гимн победы; гимн тому, кто победил смерть и ад;
гимн тому, кто был заклан и искупил нас из всякого народа и племени под
небесами: украинцев, русских, белорусов и многих других. Не за нашу
праведность, а по Своей милости.
Дорогие братья и сестры в Украине!
Я молюсь за вас. Моя семья молится за вас. Моя домашняя группа молится за вас.
Моя церковь молится за вас. Пусть Бог вам даст терпения и стойкости, единства и
мудрости, мужества и кротости, любви к друзьям и любви к врагам.
Я написал это все (хотя это,
конечно же, не все, что есть внутри) отчасти от бессилия сделать большее,
отчасти от избытка сердца, отчасти из любви к вам и желания быть полезным хоть
чем-то. Я мало чего умею в этой жизни, но писать и говорить – этим даром Бог не
обделил. Поэтому мое искреннее желание – применить этот дар, чтобы укрепить
вашу веру в нелегкие времена.
Еще я хотел бы поместить текст
песни, которую многие из вас – моих друзей – знают. Полгода назад мы пели ее
вместе на проекте по благовестию. К сожалению, не могу здесь предложить
красивый озвученный вариант. С музыкой все же несравненно лучше. Но тем не
менее.
Когда в
дом стучится горе,
Повторяю
сам себе,
Что
страдания и скорби
Приближают
нас к Тебе.
Должно
многими скорбями
В
Царство Божие войти,
Путь мой
– терние и волчцы,
Но
награда впереди.
Как серебро Ты меня переплавишь,
Чистое сердце во мне сотворишь,
Грех мой омоешь, ошибки исправишь,
Ноги мои на пути утвердишь.
Ослабели
мои руки,
Сердце
наполняет страх,
Но
страданье приготовил
Мой Отец
на небесах.
Вспоминаю,
что не даст Он
Испытания
сверх сил:
Не
сравнится моя чаша
С той,
что Иисус испил.
Как серебро Ты меня переплавишь,
Чистое сердце во мне сотворишь,
Грех мой омоешь, ошибки исправишь,
Ноги мои на пути утвердишь.
У меня есть заветное желание. Оно
состоит в том, чтобы по прошествии времени опасения, о которых я говорил,
оказались напрасными, а тон этой статьи – неуместно возвышенным. Я был бы этому
рад. Дай-то Бог, чтобы мы вместе смогли вздохнуть с облегчением. Будем молиться
об установлении мира. Но если нет, то будем принимать из Божьей руки и худое, и
доброе.
Он мудрый. Он царит. Он с нами.
